ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1952 год. Часть пятая

КОМУ — САЛЮТ, КОМУ — РАССТРЕЛ

Восемь голов в двух матчах... И как ещё Родина встретит?.. Тут не только воду запьёшь... Фото предоставил Владимир Шаренков (г. Фряново).

Второй акт драмы СССР — Югославия, как и первый, препарирую с помощью «ассистентов» (поименно названных в предыдущей главе), чуть расширив их круг.

КРЕМЛЕВСКИЙ ДОПИНГ

Повторный матч состоялся 22 июля. Как распорядились команды двухдневной паузой? По-разному.

Башашкин: «Мы мечтали отоспаться, но нас почему-то разбудили рано и повели на зарядку. На наши недоуменные вопросы отвечали: „После зарядки позавтракаете и спите дальше". Улеглись после завтрака спать, как вдруг часов в 12 будят: „На тренировку!" Опять недоумеваем. Подошел я, помню, к Владимиру Васильевичу Мошкаркину, он вроде как начальником команды у нас был, и спрашиваю: „Почему поспать не дали?" А он в ответ: „Ты что, у югославов выиграть не хочешь?" Махнул я рукой и пошел тренироваться».

Якушин: «На следующий день после первой встречи в жаркий полдень мы провели тренировку. Была ли в ней нужда? Безусловно. Но для того, чтобы сбросить усталость, надо было легонько побегать, побаловаться с мячом. А мы, тренеры, чуть переборщили с нагрузкой… Переусердствовали, словом… Неудачным и тяжелым получилось это занятие накануне ответственнейшей игры. Для меня, во всяком случае, эта тренировка стала уроком на всю жизнь».

Дальше — больше. В день игры нагрузка на футболистов выпала похлеще — ввели в ее ослабленный, не успевший восстановиться организм огромную дозу идеологического допинга: высокопоставленные чины зачитали на очередном собрании команды телеграмму вождя.

Была ли телеграмма? Жаркие дискуссии в перестройку на сей предмет в среде маститых журналистов консенсуса не достигли. Сомнения развеяли два компетентных источника, один из которых лично доводил до сведения игроков и тренеров содержание сталинского послания.

В. Новоскольцев, в начале 50-х специальный корреспондент «Правды» (позже — редактор «Советского спорта»), вспоминал спустя годы: «В наше посольство пришла телеграмма за подписью И. В. Сталина, в которой вождь разъяснял нашим футболистам всю меру ответственности, которая ложится на них. Перед ними ставилась политическая задача. Телеграмма была напоминанием об отношениях, которые сложились тогда между СССР и Югославией. Предстоящая игра выходила за рамки спорта и приобретала значение фактора государственной политики».

Н. Романов: «В день матча с югославской командой приехал посланник Советского Союза в Финляндии В. З. Лебедев… Я сразу заметил, что он чем-то взволнован и встревожен. Виктор Захарович рассказал, что только что получена телеграмма из Москвы от И. В. Сталина по поводу футбола…

Мне было известно, что в Москве отношение к футболу особое, тем более к предстоящему повторному матчу с Югославией. Телеграмма это подтвердила…

На собрании я… полностью зачитал примерно двухстраничный текст телеграммы… Всем футболистам было ясно, чего от них ждут. Конечно, телеграмма еще больше поднимала ответственность каждого за исход матча, но, к сожалению, на игроков она оказала слишком сильное психологическое воздействие и вместо уверенности породила нервозность».

Вспоминали о ней и футболисты. В частности, тбилисец Автандил Чкуасели: «Я хорошо помню, что до начала матча нам, игрокам, показали телеграмму за подписью Сталина: „Мы в вас верим, вы должны победить". Да, нам напоминали, и довольно часто, что матч надо выиграть во что бы то ни стало. Это на нас действовало не столько ободряюще, сколько угнетающе» («Молодежь Грузии», 01.10.88).

Тренеры югославов, чтобы привести футболистов после перенесенного кошмара в чувство, зализать душевные раны, предоставили им полноценный двухдневный отдых.

Об атмосфере в стане соперников рассказывает Митич: «До сих пор все говорят, что на вторую встречу нас настраивали особо, но, по моим воспоминаниям, кроме рассказа о том, что Тито слушал по радио репортаж о первой встрече, никакого специального нажима на нас не оказывали.

Помню еще, что накануне повторной игры Златко Чайковски допоздна водил нашу команду по парку, где мы жили, и внушал всем, что мы сильнее сборной СССР и потому должны победить. Он сумел настроить игроков».

И СНОВА БОБРОВ

Югославы вышли на переигровку в том же составе. У нас одна замена — как утверждали футболисты и тренер, неудачная. Марютина оставили вне игры. На его место сдвинули Бескова, а левофланговым назначили молодого, очень способного, но не успевшего пройти огонь и воду Чкуасели. Играл он за сборную впервые. С листа, понятное дело, контактов с партнерами не нашел и ничем себя не проявил. Рекомендовал его тренер тбилисцев Якушин. «Он, к сожалению, надежд не оправдал», — признается позже Михаил Иосифович.

Словно понимая, что сил хватит ненадолго, соперники попытались разобраться уже в первом тайме. Один из обоюдных выпадов в дебюте оказался результативным.

1:0. 6-я минута. Нетто: «Всеволод Бобров, получив мяч, неожиданным, быстрым ударом забил гол буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты».

Маркович: «Бобров мягко послал мяч метров с 20, что стало неожиданным для Беары, который ждал мяч в левом углу ворот, а тот едва долетел до правого и оказался в сетке».

Сеанс психотерапии Златко Чайковски пошел его товарищам на пользу: ни упущенная в предыдущем матче победа, ни неудачное начало в повторном не нарушили их душевного равновесия. Атаки югославов стали настойчивее, взрывоопаснее.

Романов уверен — активизироваться сопернику позволила советская сборная: «Вместо того, чтобы продолжать атаки, наши футболисты, пытаясь удержать результат, перешли в оборону и стали постепенно терять инициативу».

Играть на удержание за 84 минуты до конца со сборной уровня Югославии — самоубийство. Упрекать в преднамеренной пассивности руководимую Аркадьевым команду — кощунство. Такое мог сказать человек необъективный или некомпетентный. Футболисты начисто опровергли смехотворный домысел начальника.

ОФСАЙДА НЕ БЫЛО

1:1. 19-я минута. Маркович: «Вукас из глубины сделал передачу Зебецу, тот дошел до углового флага, низом прострелил, и Митич с хода мощно пробил в угол».

Романов: «Из явного положения „вне игры", которое судья якобы не заметил, в наши ворота был забит гол. Счет стал 1:1… В международных играх, когда мы не очень-то рассчитываем на объективность в судействе, жаловаться на это трудно. Виноват в этом случае был наш защитник. Почему он оставил без присмотра подопечного? Футболисты ведь знали, что судья может засчитать гол из офсайда (откуда? — Прим. А. В.). Значит, были обязаны учитывать это».

(Винить в своих неудачах иностранных судей — застарелая и, как показали недавние события, неистребимая наша привычка.)

Ни в 52-м, ни позже в советской прессе не было опубликовано ни одной фотографии с матчей против югославов. Теле- и радиорепортажи на СССР из Финляндии не велись. А Марковича — он рассказывал из Тампере соотечественникам об играх своей сборной — я поправлю. Заодно опровергну и вымысел советского функционера.

В июле 2002 года Евгений Ревенко в аналитической программе уделил историческим встречам СССР — Югославия несколько минут. На передачу пригласили участника олимпийского турнира Юрия Ныркова и вашего покорного слугу. Поначалу отказался — не любитель светиться на телеэкране. Но на наживку клюнул: как только обещали показать полученный из Белграда фрагмент второй игры, побежал в Останкино «быстрее лани».

Разыграли трехходовку Вукас—Зебец—Митич мастерски: по центру (Зебец на фланг не смещался) в одно касание, минуя наших игроков, словно тех и не было.

Офсайд Романову померещился: Нырков, когда Митич вышел на свидание с Ивановым, находился ближе к своим воротам. Никто из футболистов не усомнился в правильности забитого Митичем гола, кроме Иванова: «Мне показалось, что он был забит из положения „вне игры", но Эллис неумолимым жестом на центр поля рассеял мои сомнения».

ПЕНАЛЬТИ, НАВЕРНОЕ, БЫЛ

Впервые лишившись преимущества в счете, наши, похоже, подрастерялись. Мяч, пущенный в направлении советских ворот, мирно, без задних мыслей, летел в объятия голкипера. Их встречу предотвратил Башашкин. По мнению Эллиса — рукой. Вопросу: «Был или не был пенальти?» — уготовано бессмертие. Мнения разделились. Башашкин, понятное дело, отрицал. Якушин и Бесков о нем даже не упомянули. Чкуасели: «Был далеко, не видел». Не заметил со скамейки запасных и Антадзе. Сидевший рядом с ним Гогоберидзе сказал: «Вроде не было». Нырков категоричен: «Мяч попал ему в плечо». На мой вопрос о предвзятости Эллиса ответил: «Предвзятости не было. Скорее всего, судья ошибся».

Бобров: «Кто-то из югославских полузащитников навесил мяч на штрафную площадь… Анатолий Башашкин размахнулся для удара, но в этот момент мяч, ударившись о неровный участок поля, отскочил в сторону и попал нашему защитнику в руку… Эллис, судья, бесспорно, хороший, творческий, мыслящий, на этот раз оказался педантом».

Николаев: «Анатолий Башашкин задевает мяч рукой. 11-метровый штрафной удар».

Иванов: «При счете 1:1 югославы… навешивают мяч на нашу 11-метровую отметку, где лицом к мячу стоит А. Башашкин.

— Пропусти, — кричу я ему, но у Толи, как говорят, глаза на небесах, и… мяч неожиданно попадает ему в руку. Пенальти». («Футбол-76». Лениздат).

Через одиннадцать лет вратарь от первоначальных показаний отрекся.

А что же Романов? Выдумав несуществующий офсайд, он, ошибись арбитр, еще раз сурово бы англичанина заклеймил, будь его воля, и к стенке приставил. Но нет, не потянулась рука председателя к «маузеру»: «Во время одной из атак советской команды… был дан пусть сомнительный, но все-таки повод для назначения пенальти».

Повод все-таки был. Дело не в этом. Процитировал и. о. председателя для того только, чтобы уличить его в противоречии: «Во время ОДНОЙ ИЗ АТАК СОВЕТСКОЙ СБОРНОЙ…»

Значит, и после гола Боброва команда продолжала атаковать. И не раз. Что же вы так небрежно мемуары свои писали, Николай Николаевич?

Корреспондент «Советского спорта» передал из Тампере: «Башашкин играет рукой в штрафной площади, и югославы реализуют 11-метровый удар».

«Комсомольская правда»: «За игру рукой Башашкина судья Эллис назначает 11-метровый штрафной удар в ворота команды СССР».

Суммируя все здесь сказанное, склоняюсь к тому, что рука защитника с мячом соприкоснулась.

1:2. 29-я минута. Иванов: «Бьет Митич (ошибка, пробил Бобек. — Прим. А. В.). Отходит для разбега, смотрит по углам, „показывая", куда будет бить. Ну, думаю, реакции на линии ворот хватит, если не в самый угол — возьму.

И вот, наконец, удар низом, влево. Угадываю сторону, тремя пальцами цепляю мяч, он отскакивает от руки в штангу и… закатывается в сетку».

Кадры белградской кинохроники (к сожалению, момента нарушения правил оператор не запечатлел) подтверждают слова Иванова — вратарь едва не отразил пенальти. А когда увидел пересекающий пограничную линию мяч, от досады грохнул кулаком оземь.

Счет до перерыва не изменился. Сущие пустяки в сравнении с тем, что было двумя днями ранее.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ АККОРД ЧАЙКОВСКИ

Второй тайм начался столь же нелепо.

1:3. 54-я минута. Иванов: «Чайковски отнял мяч у Бескова и стал медленно приближаться к моим воротам. Я вижу, как он подходит все ближе и ближе, а его никто не преследует. Это напоминало кошмарный сон… На тебя идет убийца, а ты не в силах пошевелить рукой. Устало глядит вслед Чайковски остановившийся Бесков. Пятится назад Петров. Когда Чайковски уже подошел к штрафной площадке, я громко крикнул Петрову:

— Не давай бить, иди под удар!

Петров словно не слышит меня и продолжает отступать. В этот момент Чайковски бьет в правый угол. Успеваю занять позицию… И тут вдруг на мяч устремляется Петров. Мяч попадает ему в голень и, круто изменив направление, влетает в противоположный верхний угол».

Корреспонденту «Советского спорта» показалось, что мяч в свои ворота направил Башашкин.

Времени для ликвидации дефицита в два мяча — с три короба, целых 36 минут. Не из таких ситуаций выкарабкивались — четыре гола за четверть часа в предыдущей игре югославам наколотили. Тогда, видимо, и выплеснули весь эмоциональный заряд, а вместе с ним и большую часть сил физических. Те, что сохранили, синхронно сокращались с бегом стрелки на секундомере мистера Эллиса.

Откуда этим силам взяться, если за неделю сыграли три тяжелейших матча, два из которых — с дополнительным временем. Еще и тренировку изнурительную в коротком перерыве между двумя раундами с югославами провели, и двухстраничное письмо товарища Сталина выслушали с соответствующими комментариями его верноподданных.

Соперник в том же недельном промежутке, слегка размявшись с индийцами, выдержал один тяжелейший бой, после которого от физических и словесных нагрузок был освобожден.

После пропущенного гола и без того невысокий темп замедлился. Иванов: «Атаки выглядели как при замедленной киносъемке». Маркович подтверждает слова голкипера: «Игра проходила неторопливо, мирно… В основном шла в середине поля. Югославы имели небольшое территориальное преимущество». И вполне могли довести конечный результат до крупного. Кинохроника запечатлела несколько критических ситуаций у наших ворот после третьего пропущенного гола. Спасал в кошачьих бросках Иванов, а однажды защитник, выбив мяч с линии опустевших ворот.

Что же до мирного характера… В первом матче и до середины второго тайма повторного так оно и было. Но под конец нервишки у футболистов расшалились. Игра стала резкой, порой грубой.

Юрий Нырков в упомянутой телепередаче рассказывал, как после очередной стычки кто-то из югославов бросил ему в лицо: «Вы — фашисты!» «Сам ты фашист!» — не остался в долгу наш защитник.

Опровергает слова Марковича и трехминутный фрагмент белградской кинохроники: дважды рубанул соперника, между нами говоря, именно Юрий Нырков. Ныне за такие приемы иностранные арбитры красный свет зажигают.

Любопытны последние кадры. Сразу после заключительного свистка Эллиса из-за наших ворот выбежали на поле двое югославских товарищей в спецодежде (длинные серые плащи и того же цвета шляпы, такую выдавали своим сотрудникам и в лубянской «конторе»), водрузили на плечи Зебеца и трусцой понесли его к выходу.

Видимо, в это же время у кого-то из их советских коллег и родилась озвученная позже где-то наверху фраза: «Уж лучше бы болгарам проиграли».

СССР — ЮГОСЛАВИЯ — 1:3 (1:2)
Голы: Бобров, 6 (1:0). Митич, 19 (1:1). Бобек, 29 — с пенальти (1:2). З. Чайковски, 54 (1:3).
СССР: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Петров, Нетто, Трофимов, Николаев, Бобров (к), Бесков, Чкуасели.
Югославия: Беара, Станкович, Црнкович, Хорват, З. Чайковски (к), Бошков, Огнянов, Митич, Вукас, Бобек, Зебец.
Судья: Эллис (Англия).
22 июля. Тампере. Городской стадион. 17 000 зрителей.

Югославская сборная обыграла советскую, Тито выиграл политический матч у Сталина.

«В Югославии, — писал Маркович, — победа была отпразднована манифестациями, которые прошли по всей стране, а в Приштине и на одном военном полигоне рядом с Карловцем, даже артиллерийским салютом».

Вспоминает участник обоих матчей Райко Митич: «Что было в советском лагере, не знаю. Много позднее у нас ходили слухи, что после поражения 1:3 некоторых игроков сборной СССР сослали в Сибирь…»

Не совсем так, уважаемый Митич. И у нас раздавались артиллерийские залпы, только не праздничные, как в вашей Югославии: палили прямой наводкой по команде и людям.

ДЕПОРТАЦИЯ

Футболистам в наказание за проигрыш не дали досмотреть Олимпиаду и спешно депортировали на родину. Исключение сделали только тренеру Михаилу Якушину. Прежде выдворили из Финляндии старшего тренера Бориса Аркадьева.

Николаев: «Борис Андреевич был срочно вызван в Москву, куда и улетел ближайшим рейсом. Потом мы узнали, что первую ночь на родине он провел не дома, а куда по ночам только вызывали… Под утро появился дома. Расстроенный, в подавленном состоянии духа».

Удручен был настолько, что мысли нехорошие посещать стали. Вспоминает дочь Аркадьева Светлана Борисовна: «Папа очень переживал. Хотя и здесь выдержка ему не изменила. Быть может, только с мамой он мог позволить себе немного расслабиться. Я как-то невольно подслушала его разговор и страшную папину фразу: „Не знаю, что делать. С собою, что ли, кончать?" Можете себе представить реакцию мамы и мой ужас» («Футбольная правда», № 10, декабрь 2003 г.).

Обошлось.

Команду отправили поездом. Нырков: «Высадили нас в Ленинграде. Там никто не ждал. Мы с Николаевым связались с знакомыми из Дома офицеров. Они накормили ребят и обеспечили билетами. Подъезжая к Москве, напряглись. Не знали, куда нас с вокзала повезут. Когда увидели, что никто не встречает, даже обрадовались и быстро разъехались по домам».

Николаев: «Расстались друг с другом без особых шуток и улыбок, предчувствуя, что это только цветочки, а ягодки еще впереди».

Предчувствие не обмануло армейского форварда. Ягодки соберут. Полное лукошко. В этом продукте страна недостатка не испытывала.

В ТИШИ ПАРТИЙНЫХ КАБИНЕТОВ

Поначалу могло показаться — пронесет. Игроки разбежались по клубам. Календарь был спланирован с расчетом на возвращение сборной после олимпийского финала. Когда ведущие команды, получив олимпийцев, включились в начале августа в стартовавший месяцем ранее турнир, возглавляли его динамовцы Ленинграда. Погоню за лидером предпринял чемпион, с каждым туром сокращая просвет. 5 августа повержено «Динамо» московское (1:0), через четыре дня — тбилисское (3:2), 13-го взломана «волжская защепка» — 4:2. Три матча — три победы, причем над командами, обосновавшимися в минувшем сезоне в первой пятерке. Отличный старт на небольшой однокруговой дистанции создавал предпосылки для очередной, шестой по счету турнирной победы.

Судьба распорядилась по-иному. Число «13» вновь подтвердило подмоченную репутацию. Как оказалось, 13 августа великая «команда лейтенантов» провела свой последний матч. Об этом футболисты узнали позже, 18 августа, в день намеченной календарной встречи с динамовцами Киева.

В то время как ЦДСА успешно взбирался по турнирной лестнице, в кремлевских кабинетах готовилась расправа над пятикратным чемпионом. О том, как совершался акт вандализма, рассказал в мемуарах Николай Романов: «Он (член Политбюро ЦК ВКП(б) Георгий Маленков. — Прим. А. В.) еще раз захотел убедиться в том, что именно команда ЦДСА составляла основу сборной СССР по футболу. А потом спросил, какие меры наказания мы хотим применить к этой команде… Я, естественно, ответил, что над этим мы еще не думали. Тогда Маленков спросил:

— А как вы смотрите, если Комитет за проигрыш на Олимпийских играх распустит команду ЦДСА?

Моя просьба не распускать команду, так как в сборную СССР в играх с футболистами Югославии входили игроки и других команд, встретила очень резкую критику… Разговор закончился в довольно резкой форме. Маленков сказал:

— Если вы отказываетесь сами решать этот вопрос, то он все равно будет решен, но уже без вас».

Нам не дано знать, насколько рьяно боролся (и боролся ли) за жизнь армейской команды Николай Романов. Как бы то ни было, он ничего не решал: занесенный партией топор неизбежно должен был опуститься на голову ни в чем не повинной жертвы.

Физкультурный сановник понимал зловещий смысл последних слов сталинского соратника, грозивших ему в случае неповиновения не только потерей кресла. Во время описываемых событий положение Романова оставалось шатким — и. о. председателя Всесоюзного комитета физкультуры. Не возьмусь оправдывать действия человека, который, цепляясь за кресло (пусть даже жизнь), губит других. И осуждать его язык не повернется. Врагу не пожелаешь оказаться в те страшные годы на его месте. Далеко не каждому удавалось выйти из похожих ситуаций достойно. Романову не удалось. Бог ему судья.

Ответственность за «теракт» он взял на себя: волю партии исполнил, вложенный в его руки топор опустил на голову славной «команды лейтенантов», подписав 18 августа 1952 года приказ № 793.

КАЗНЬ

Содержание его огласке не подлежало, предназначалось для служебного пользования. Примерно четыре десятилетия советские люди не знали о его существовании. Публикую текст смертного приговора с небольшими купюрами:

«О футбольной команде ЦДСА

Отметить, что команда ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и советского государства…

ПРИКАЗЫВАЮ

1. За провал команды на Олимпийских играх, за серьезный ущерб, нанесенный престижу советского спорта команду ЦДСА с розыгрыша первенства СССР снять и расформировать.

2. За неудовлетворительную подготовку команды, за ее провал на Олимпийских играх старшего тренера команды ЦДСА товарища Аркадьева Б. А. с работы снять и лишить звания заслуженного мастера спорта.

3. Рассмотреть на очередном заседании Комитета вопрос о безответственном поведении отдельных футболистов во время матчей с Югославией, что привело к провалу команды на Олимпийских играх».

Футболисты ЦДСА утверждали, что приказ № 793 юридической силы не имел.

Николаев: «Армейский коллектив — это воинское подразделение, формирование и расформирование происходит в соответствии со строгими армейскими законами… Такой серьезный вопрос решается на уровне высшего военного руководства. Так было всегда, и в пятидесятые годы тоже».

Причину бессилия закона форвард объяснил в последующих строках. Прямое указание последовало «из такого солидного кабинета, хозяину которого не посмел бы перечить даже министр Вооруженных сил СССР».

Почему карающий меч уничтожил армейскую команду, коли среди 12 футболистов, игравших с югославами, были игроки шести клубов: четыре — ЦДСА, по два — ВВС, «Зенита», московского «Динамо», по одному — «Спартака» и «Динамо» тбилисского?

Версия Николаева: «…поражение от команды „клики Тито" было удобным поводом для дискредитации и устранения с футбольного небосклона самой яркой звезды — армейского коллектива. Многолетнее лидерство ЦДКА-ЦДСА никак не устраивало некоторых высокопоставленных чиновников…»

В телефонном разговоре десятилетней давности он мне и имя заказчика назвал: Лаврентий Берия. Допуская право версии Николаева на существование, оставляю ее без комментариев.

Приказ № 793 своим третьим пунктом зачал еще один документ, которым Комитет благополучно разрешился ровно через две недели, 2 сентября, на очередном своем заседании.

ПРИКАЗ № 808

«О футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх.

Футбольная команда, принимавшая участие в Олимпийских играх, выступила неудовлетворительно. Провал наших футболистов на Олимпийских играх нанес серьезный ущерб советскому спорту.

Проигрыш нашей команды объясняется безответственным поведением отдельных футболистов. Из-за недопустимого поведения защитников команды Башашкина и Крижевского, которые грубо нарушили данные им указания, проявили нерешительность в борьбе с противником, в результате чего югославские футболисты, используя их грубые ошибки, легко забивали мячи в наши ворота.

Футболист Николаев провел соревнования плохо, безынициативно, а футболист Бесков в ходе подготовки к Олимпиаде избегал участия в международных встречах, на Олимпийских играх играл неудовлетворительно, проявляя трусость.

Футболист Петров допускал недисциплинированность, грубость к своим товарищам, чем вносил нервозность в команду.

ПРИКАЗЫВАЮ

1. За безответственное поведение, в результате чего команда проиграла матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта, лишить т.т. Башашкина и Крижевского званий мастеров спорта и дисквалифицировать их сроком на один год.

2. За безответственную игру, трусливое поведение на поле лишить тов. Бескова звания заслуженного мастера спорта и дисквалифицировать его сроком на один год.

3. За неправильное поведение во время матчей лишить тов. Николаева звания заслуженного мастера спорта, а тов. Петрова за недисциплинированность лишить звания мастера спорта».

За что отлучили от футбола без вины виноватых, догадаться несложно. Несколько мячей команда пропустила из зоны ответственности Крижевского. Бесков попал в дополнительной 30-минутке в штангу, Башашкин сыграл рукой в своей штрафной.

Николай Николаевич, подписывая суровый приговор, не мог не знать о смягчающих обстоятельствах. Центральный защитник Крижевский играл не на своем месте. В самом начале первого матча, получив болезненный удар мячом от Огнянова, потерял сознание. Через несколько минут вынужден был вернуться на поле. Доигрывал эту встречу и следующую с травмой.

Бесков пропустил несколько матчей в Москве из-за серьезного повреждения. Больным играл и на турнире. Благодаря мастерски исполненным угловым наша сборная на последних минутах спасла тяжелейшую игру. Не наказания за трусость, а награды за мужество заслуживали Крижевский с Бесковым.

А теперь попрошу вас обратить внимание на некоторые нюансы. Первый документ касался ЦДСА и ее тренера, второй — игроков команды, участвовавших в Олимпийских играх. Можно подумать, речь шла о двух разных командах. Во всяком случае, в приказе № 808 армейский клуб не назван. Не потому ли, что Крижевский и Бесков не были игроками ЦДСА? Хоть и косвенно, создатели документа вынуждены были признать: в Финляндии играла сборная, а не клуб.

Второй нюанс имел решающее значение для вынесения приговора. «Неправильное поведение» некоторых футболистов «нанесло ущерб престижу советского спорта», что стоило им спортивных званий, а Башашкину, Крижевскому, Бескову — дисквалификации. Проигрыш ЦДСА югославам подмочил репутацию не только спорта, но и советского государства. Обвинение серьезное, при небольших юридических манипуляциях тянуло на статью 58а (измена Родине) — 10 лет без права переписки. На языке эпохи великих свершений — расстрел. Приговор был приведен в исполнение.

Впрочем, по законам того времени наказание не слишком суровое. Выходит, не печалиться — радоваться надо бы: истребили не людей, а команду. Могло быть наоборот.

«Спорт-Экспреcc». 27.11.2009.