ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1952 год. Часть третья.

КОГДА-ТО И БРЕЖНЕВ БЫЛ ПРОСИТЕЛЕМ

КОРОТКО О ПОЛОЖЕНИИ

До выезда в Финляндию советская делегация изучила правила проведения олимпийского футбольного турнира. С некоторыми пунктами познакомлю и вас, уважаемые читатели. «Во время турнира действует Положение ФИФА о любительском статусе», — напомнили участникам организаторы. Нас это не касалось — посланцам соцлагеря закон не писан. А вот параграф «Призы» интерес вызвал у «лагерников» живейший. Вопреки распространенному мнению, победителей награждали не золотыми, а «серебряно-позолоченными медалями». Так в тексте. Помимо презренного металла одаривали высококачественной финской бумагой — 12 дипломами: один — команде, 11 — футболистам. За второе место полагались медали из чистого серебра, за третье — бронзовые и соответственно дипломы второй и третьей «свежести».

«В случае возникновения разногласий относительно интерпретации правил, решающее значение будет иметь английский текст». Это к судьям.

При ничьей в основное время после пятиминутного перерыва назначается дополнительное: два тайма по 15 минут без антракта. Снова ничья — будьте добры сыграть повторно, но не ранее чем через двое суток (48 часов) с момента окончания первой встречи. Не выявит победителя и вторая попытка — предусматривался третий матч, если в плотном турнирном графике отыщется время, то есть 48-часовой интервал. Не найдется — падайте на колени, бейте челом, возведите очи и руки к небу и молитесь, молитесь… Услышит господь — жребий его волю исполнит. А у вас, товарищи атеисты, один шанс — влюбить, ну хотя бы расположить к себе фортуну. Сумеете — одарит вас очаровательной белозубой улыбкой.

Обиженным, недовольным работой жрецов Фемиды далеко ходить не обязательно — достаточно строчить жалобы (протесты) в назначенную ФИФА апелляционную комиссию.

Оба последних пункта остались невостребованными — ни тебе протестов, ни жребия. Вру. Жребий однажды бросили, чтобы кому-то без игры предоставить место в 1/8 финала, остальных построить в пары на исходной стадии, в 1/16.

Среди попавших в следующий круг «на халяву», естественно, хозяева — финны, и ни одного представителя социалистической ориентации — «любителей» восточного образца. Они явно превосходили любителей истинных, западных, и реально претендовали на пьедестал. В первую очередь — Венгрия, Югославия и СССР. При счастливом стечении обстоятельств — Болгария с Румынией, при очень счастливом — Польша.

НЕ ШЕЛЬМОВАЛ ЛИ СЛЕПЕЦ?

Официальных рейтингов тогда не существовало. Фаворитов (понятие субъективное) не рассеивали, полностью доверили процесс слепому жребию. А он, пользуясь безнаказанностью, делал все, что заблагорассудится. Глядя на плоды трудов его, возникала грешная мысль: не шельмовал ли слепец? Очень уж повадками напоминал персонажа бессмертного «Золотого теленка», одного из многочисленных отпрысков покойного лейтенанта Шмидта — Михаила Самуэлевича Паниковского. У непосредственного свидетеля, Михаила Якушина, возникли похожие сомнения, подкрепленные весомыми аргументами: «Вместе с тогдашним председателем Всесоюзной футбольной секции Валентином Гранаткиным я отправился на жеребьевку. Сидели мы с ним недалеко от того места, где проходила эта церемония…

И вот она началась. Называют пару «Венгрия — Румыния», затем «СССР — Болгария»… Я не выдерживаю и говорю Гранаткину: «Валентин Александрович, пора вмешиваться, тут же обман какой-то…» А он: «Тише, неудобно…» Не знаю, может быть, я и ошибался, но как могло случиться, что четыре очень сильные команды (заметьте, все из социалистических стран) должны были встретиться друг с другом в матчах с выбыванием еще на предварительном этапе, в то время как в турнире числилось множество просто слабых сборных! Поводом же для моего эмоционального высказывания послужило то, что бумажки с названиями команд, которые вынимались из кубка или чаши (не помню точно), зачитывались вслух, но сидящим в зале, как это обычно делается, не показывались». (М. Якушин «Великая тайна футбола»)

Михаил Иосифович сказал не все. Победитель пары СССР — Болгария выходил в 1/8 финала на югославов: исход их встречи с босоногими индусами (это не метафора: те и в самом деле играли без бутс — правда, в Финляндии их вынудили обуться) сомнений не вызывал. Так из-за происков жребия три фаворита из пяти сошли с трассы на дальних подступах к конечной станции.

15 июля 1952 года состоялся двойной советский дебют на втором по значимости (после чемпионатов мира) планетарном турнире. Николай Латышев (помогал ему Нестор Чхатарашвили) судил встречу Венгрия — Румыния в Турку. Воскрешенная сборная Союза провела свой первый официальный матч в Котке с болгарами. Наш Латышев судил венгров, венгерский арбитр Иштван Жолт — советскую команду. И соперники из «лагерной коммуналки», и судьи. Вы все еще продолжаете верить в слепоту жребия?

Жолт «со помощники» в центре поля. Протяжной сиреной он приглашает к себе «друзей-соперников», за мгновение до этого бережно уложив мяч на белую отметину. Пока футболисты добегут до арбитра, а капитаны совершат с ним обязательный предматчевый ритуал, расскажу о главном герое — без него футбол немыслим. Времени — в обрез. Не раз оказывался я в похожих ситуациях — успевал. И сейчас успею.

ЧУДО-МЯЧ

Яблоко раздора — олимпийский футбольный мяч. Он особенный, изготовлен по спецзаказу и наречен двойным именем — «Селент Супер». Если ничего не путаю, впервые в международных топ-турнирах гоняли мяч без шнуровки: в резиновой камере вырезали отросток, «аппендикс», заменив его клапаном. Хирургическая операция облагородила внешний облик: стал он абсолютно круглым, как изображенное в детских книжках солнышко или луна, набравшая максимальный вес. Стойкий, катился он ровно (когда поляна позволяла), не отклоняясь от строго заданного курса. Отсутствие шнуровки избавляло футболистов от болезненных ощущений и ссадин при соприкосновении с ним верхней конечностью туловища.

Мяч-хамелеон: в зависимости от погоды легко менял окрас. Помните миниатюру Аркадия Райкина с дефицитом, вернее, его отсутствием? Так и здесь. Для сухой погоды есть? Есть: первосортная английская или швейцарская кожа. Для влажной, дождливой погоды? Есть. Легкий мяч (допустимый минимальный вес — 396 г) из дубленой, смазанной жиром кожи. А для ветреной? Тоже есть. Тяжелый мяч — 453 г. При искусственном освещении или с наступлением сумерек играли белым, в яркий солнечный день — оранжевым…

Сведениями о чудо-мяче обогатился в ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 735.

СПАСИБО КОЛЕВУ

А вот и Жолт разрядил свой «стартовый пистолет». Первый матч в крупнокалиберных турнирах сложен для любой, даже многоопытной и высококлассной команды. Для дебютантов, в данном случае советской сборной, от которой двухсотмиллионная страна ждала, а партия требовала только победы и вокруг которой толпы сановных «настройщиков» разжигали страсти бесконечными накачками, он сложнее неизмеримо. И соперник — не подарок. В двух предолимпийских московских матчах не поддался: в обоих — 2:2.

Так и играли, зажатые, заторможенные, словно на разных языках друг с другом общались. Да и мяч этот, супер-пупер, слишком уж для наших ребят хорош (у себя таким никогда не играли) — поди приноровись к нему, укроти, заставь, как прирученную собачонку, выполнять команды.

Пинали его два десятка добрых молодцев безжалостно. А он, упрямец, полтора часа терпел боль, сносил издевательства, но волю мучителей так ни разу не исполнил — 0:0.

В дополнительные полчаса играли мы фактически вдесятером. «Подкованный» болгарами в основное время Анатолий Ильин совсем раскис и еле передвигался на своем левом фланге. Олимпиада для него фактически закончилась.

Беда не приходит одна. Вскоре после возобновления игры мы пропустили. Впрочем, здесь к месту другое народное изречение: «Нет худа без добра».

Спасибо болгарскому другу Ване Колеву. Забив Леониду Иванову, он сбросил с наших парней тяжеленные цепи, сломал оковы, раскрепостил, растормошил. Ничего сверхъестественного не произошло — заиграли, как умели. Этого было достаточно. И соперники помогли. Словно испугавшись содеянного, отошли назад, сгрудились у своей штрафной и при первой возможности выбивали мяч далеко на трибуны. Наша сборная спокойно, не теряя головы, подобно маститому гроссмейстеру, завладела пространством, удобно расположила фигуры и, получив ощутимое позиционное преимущество, энергичными ходами в считанные минуты обратила его в материальное. Огромное давление на неприятельские позиции оказывал Ферзь — Всеволод Бобров. Передаю ему слово: «Мне удается один из любимых рывков. Ухожу от защитника, чувствую за собой его горячее дыхание. Надо бить, а то сейчас произойдет толчок. До ворот — метров восемнадцать. Бью. Чувствую, как кто-то виснет на мне. Догнал защитник. Но мяч уже в сетке…

Снова выхожу в прорыв, остаюсь один на один с вратарем. Он падает в ноги, но я успеваю отбросить мяч набегающему Трофимову, и он вкатывает его в пустые ворота. Завидное хладнокровие! Пожелай Василий ударить красиво, «со звоном», и мяч мог спокойно уйти за лицевую, ибо находился наш нападающий под очень трудным углом к воротам» (В. Бобров — «Самый интересный матч»).

Комбинация Ферзя с легкой фигурой завершилась матом болгарскому королю — 2:1.

СССР — Болгария — 2:1 (0:0, 0:0, 2:1).
Голы: Колев, 95 (0:1). Бобров, 99 (1:1). Трофимов, 103 (2:1).
СССР: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Петров, Нетто, Трофимов, Тенягин, Бобров (к), Гогоберидзе, Ильин.
Болгария: Соколов, Василев, Манолов, Апостолов (к), Божков, Петков, Миланов, Колев, Панайотов, Аргиров, Янев.
Судья: Жолт (Венгрия).
15 июля. Котка. Городской стадион. 15 000 зрителей.

Жизнь — шутка сложная, непредсказуемая. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Пройдет неделя, и кто-то из отвечающих за результат чиновников бросит в сердцах: «Уж лучше бы проиграли болгарам!»

Смысл этой фразы раскроем в следующей публикации.

«Спорт-Экспреcc». 5.11.2009.