ИГРАЮТ НЕ ЛИНИИ, ИГРАЕТ КОМАНДА

Один чилийский журналист, с; которым я раньше встречался в Сантьяго, спросил меня: «Как это получилось, что ваша сборная после хорошей игры с бельгийцами вдруг так бледно выглядела в матче с Уругваем?». Должен признаться, что вразумительного ответа он от меня не получил. Боюсь, что не я один этого не знаю.

Факты таковы: труднейшее испытание характеров в матче с Мексикой, уверенная, красивая победа над Бельгией, после которой о нашей команде заговорили, как о вероятном призере, потом бесцветная игра с Сальвадором и, наконец, поражение от Уругвая, представившее нашу сборную, как пассивную и плохо организованную. Короче говоря, кривая ее выступлений иа чемпионате падала вниз. Между тем достаточно известно, что в этом турнире команде, претендующей на высокое место, можно не слишком выразительно начать, но затем совершенно обязательно от матча к матчу набирать игровой темп. Этого стратегического правила придерживалась, например, сборная Италии. Я видел ее в начале чемпионата, когда о ее силе можно быЛо скорее догадываться, чем твердо судить, и видел ее в последних двух матчах, в которых она блеснула игрой, забив восемь голов.

Болгарский коллега Александр Ясников, как только мы с ним встретимся, непременно говорит, огорченно покачивая головой: «Если бы на третьей минуте ваши забили гол, все могло бы пойти иначе...». Я соглашаюсь с ним, потому что в самом деле судьба матча иногда зависит от одного-единственного эпизода. Но про себя думаю, что такие эпизоды забываются со временем, а остается общее впечатление, и оно-то наиболее верно выражает суть матча, не поверхностную, а глубинную причину поражения.

Что же горячо и остро обсуждалось после матча? Тот самый злополучный эпизод на третьей минуте, когда Хмельницкий, получив справа передачу от Еврюжихина, остался перед вратарем, но засуетился, замешкался и так и не успел ударить. И другой, уже трагический эпизод за три минуты до конца, когда наши игроки, увидев, что Кубилла упустил мяч за линию ворот, прекратили борьбу, но судья свистка не дал, мяч был послан в штрафную площадь, и Эспарраго переправил его головой в незащищенные ворота.

Обсуждался палящий полуденный зной, который, конечно, мало пригоден для футбола. Ведь вот, например, матч Италия — ФРГ получился на славу в немалой степени и потому, что он в четыре часа начался, когда погода была прохладная, накрапывал дождь, и две европейские команды оказались в более или менее естественных условиях. Тут спору нет: один из существенных дефектов нынешнего чемпионата состоит в том, что целый ряд матчей без серьезных оснований назначают на такие часы, когда не только играть, а просто находиться на солнце невозможно.

Что и говорить, обидно, когда форвард упускает верную возможность. Явно несправедливо и то, что некоторые арбитры, отобранные для чемпионата, на самом деле (из-за принципа географического представительства) не наиболее квалифицированные, а за грубейшие ошибки и зевки их даже не карают, не устраняют от судейства, а всего лишь порицают на словах.

Чемпионату мира это не к лицу.

И все-таки какими бы существенными ни казались нам все эти обстоятельства, подводя итог выступления нашей команды на «Ацтека», мы не имеем права только ими ограничиваться. Есть и другие обстоятельства. И они-то и подлежат анализу в первую очередь, если мы хотим ориентироваться не на то, что было, а и на то, что впереди.

Мы часто употребляем выражение «своя игра». Это не просто термин, один из многих в футболе. Это прежде всего оценка команде, потому что только в том случае она заслуживает признание и уважение, если твердо следует принципам. В матче с командой Уругвая наша сборная не придерживалась какой-либо линии поведения. Точнее говоря, такой линии, которая могла бы привести к победе. В лучшем случае она играла на нулевую ничью. Я не хочу сказать, что так было задумано, но так получилось.

Сборная Уругвая — противник, к которому следует относиться серьезно, но это не первоклассная команда, которая была способна открыто продиктовать свои условия. Скорее наоборот, уругвайцы действуют по обстоятельствам. Сторожат чужие ошибки. Им выгоден невысокий выжидательный темп. Так вот в матче с такой командой наши, вместо того. чтобы подавить ее активностью, маневренностью, движением, главное внимание уделяли нейтрализации ее атакующих порывов, не столь уж решительных, пуще глаза стерегли форвардов и полузащитников и даже крайних защитников. Не мудрено, что нашими был заимствован тот темп, который устраивал уругвайцев. И вышла игра не своя, а чужая, приспособленная к противнику. Разумеется, команда всегда обязана в той или иной мере считаться со своеобразием противостоящей стороны. Но не до такой степени, чтобы потерять свое лицо. В противном случае — беды не миновать.

Таково было общее впечатление, но, естественно, возникает необходимость перевести это впечатление на язык футбола. И вот что выясняется. Как будто специально, два дня спустя мы видели матч Италия — ФРГ и смогли сравнить его с тем, о котором идет речь. В наши дни уже старомодно говорить о команде так: «Защита сыграла хорошо, полузащита — неважно, а нападение — плохо». Гораздо вернее оценивать следующим образом: «Команда в защите сыграла хорошо, а в нападении — плохо». Другими словами, метод выставления оценок по линиям свидетельствует об отсутствии взаимодействия внутри команды, о том, что она разорвана на части, играет не слитно. Например, в атакующих действиях у итальянской и немецкой команд на равных правах с номинальными форвардами участвовали и защитники. Голы, забитые Шнеллингером и Бургии-чем, это подтверждают. А главное в том, что у обеих команд дело атаки — общее. Тут мы видели не эпизодические подключения защитников, а обязательное участие двух, а то и трех игроков задней линии в розыгрыше наступательных комбинаций.

Однажды Борис Андреевич Аркадьев сказал: «Искусство персональной опеки заключается в умении от нее отказаться». Это не парадокс, в этом суть сегодняшнего футбола. Факкетти, Бургнич, Бертини, Шнеллингер, Фогтс. Шульц — все эти защитники обязаны были за кем-то присматривать и делали это, но, как только обстановка им позволяла, они смело шли вперед, в ногу с форвардами, нагнетали темп, создавали угрозы. Тем самым пресловутое деление обязанностей по линиям опровергалось. Я уж не говорю о том, что такой футбол, где любому игроку предоставляется возможность себя проявить, смотрится с захватывающим интересом.

В матче с Уругваем наша линия защиты, возглавляемая Шестерневым (который играл за сборную в 79-й раз, побив тем самым рекорд Яшина), действительно была надежной и могла бы претендовать на «пятерку». Но по старой шкале оценок. Если же взвесить ее вклад в общее дело команды, а не в половину деда (оборону ворот), то о хорошем балле не может быть и речи. Один Шестернев иногда вырывался вперед, для остальных непосредственные сторожевые обязанности были превыше всего. В иные моменты было просто странно наблюдать, как четверо, а то и все пятеро наших защитников группируются возле двух форвардов противника. Считается, что наша линия нападения в том матче сыграла слабо. Но если выражаться точно, то вся эта линия состояла из одного Бышовца, потому что крайние форварды едва ли не половину времени и сил тратили на преследование осмелевших уругвайских защитников. Мунтян и Асатиани тоже слишком буквально, ограниченно трактовали свои обязанности как игроков подыгрывающих, не более. А у итальянцев Доменгини и Ривера (вспомним его четвертый гол в ворота ФРГ) и подыгрывали и выходили на переднюю линию огня.

Реально можно было ждать, что гол забьет только Бышовец. Но с одним форвардом двум уругвайцам справиться было не так уж трудно.

В исполнении лучших команд (Бразилии, Англии, Италии. ФРГ) футбол на нынешнем чемпионате выглядел мобильным, инициативным, свободным. Признаюсь, когда шло уже дополнительное время нашей встречи с Уругваем, а на табло все еще горели нули, я с завистью и с грустью смотрел на соседние строчки табло, где давали счет остальных четвертьфинальных матчей. На трех других стадионах уже было забито 16 голов.

Нам еще предстоит разбирать уроки мексиканского чемпионата. При всех своих несовершенствах, он, как и любой его предшественник, все же дает представление об основных тенденциях игры. Одну из них я и попытался подчеркнуть, к сожалению, на печальном примере нашей сборной. На смену, игре защиты и игре нападения пришла игра команды в защите и в нападении. Команды в целом.

АПН, специально для нашего еженедельника.

"Футбол-Хоккей". № 25. 1970.

Лев Филатов.

Отчет предоставил Андрей АНДРЕЙКО (г. Полтава).

---

УРУГВАЙСКИЙ БАРЬЕР ИЛИ "ОШИБКА ФУТБОЛЬНОЙ ФЕМИДЫ"

В 1970 году сборная СССР участвовала в финальном турнире очередного чемпионата мира в Мексике. Квартет команд по первой группе, кроме советской сборной, также составили команды Мексики, Бельгии и Сальвадора. Открывал чемпионат матч на стадионе «Ацтека» между сборными СССР и хозяевами турнира — сборной Мексики. Как и большинство матчей открытия, он прошел в нервной борьбе с минимальным количеством голевых моментов и завершился нулевой ничьей к огромному огорчению 107 тысяч болельщиков, большинство которых, естественно, поддерживало мексиканцев. После первого тура лидером первой группы стали бельгийцы, обыгравшие сборную Сальвадора, но уже в следующем поединке они были повержены советской сборной с разгромным счетом 4:1 — тогда дважды отличился Анатолий Бышовец и по одному мячу забили Хмельницкий и Асатиани. В последнем групповом матче, проходившем 10 июня, как и предполагалось, сборная СССР без каких-либо проблем одолела сальвадорцев — 2:0, а Анатолий Бышовец, забивший оба мяча на 51-й и 74-й минутах, стал лучшим бомбардиром нашей команды на мексиканском чемпионате.

После всех поединков в первой группе у сборных СССР и Мексики оказалось равное количество очков при одинаковой разнице забитых и пропущенных мячей. Для выявления победителя группы пришлось прибегнуть к жребию.

Вспоминает Андрей Петрович Старостин (Ан.СТАРОСТИН "Повесть о футболе", 1973 г.):

"...Жеребьевка, по мнению многих, как бы предопределяла, что счастливчик тот, кто вытянет жребий играть на "Ацтеке" со сборной команды Уругвая, и этот счастливчик, чуть ли не полуфиналист.

А ведь на самом деле это не так. Жизнь многократно учила, что в спортивном деле подбирать себе противника чревато последствиями. Не всегда определишь правильно, который сильнее. А если и определишь без ошибки, что достался послабее, то добра не жди: размагнитишься от одного сознания, что тебе повезло.

В данном случае итальянцы пугали Ривой, Доменгини, Риверой, Маццолой и другими "звездами" международного класса. Уругвайцы таким созвездием не располагали. У них был великолепный Роча, но он выбыл из-за травмы. Из знатных остался один Кубилла. Одним словом, уругвайская команда была относима к разряду более слабому, чем итальянская.

В то же время все помнили, что мы выигрывали у уругвайцев и в Монтевидео, и в Москве, правда, в товарищеских встречах. На первенстве мира в Чили мы тоже у них выиграли в групповом турнире со счетом 2:0. Но это был труднейший матч. Тогда южноамериканские футболисты жаждали реванша за поражение в Москве со счетом 0:5 и были чрезвычайно раздосадованы неудачей. Правда, не с большим трудом, мы выигрывали и у сборной Италии в официальном матче на первенство Европы в Москве и дважды играли вничью в Неаполе и в Риме. Но так или иначе, а в гостинице "Эскаргот", где мы жили, большинство обитателей считало, что счастливчик тот, кто вытянет первый номер. В разговорах о предстоящей жеребьевке только и слышно: "Эх, вытянуть бы Уругвай! Эх, вытянуть бы "Ацтеку"!.." Тянуть жребий ребята единодушно доверили Валерию Поркуяну. Его считали везучим.

- Паркуша, - весело напутствовали его ребята, - обязательно пробей в девятку!..

...Подойдя к столу, Поркуян довольно уверенно запустил руку под салфетку и, сделав кругообразное движение кистью, извлек билетик. На билетике значилась единица. Он, как говорят футболисты, неотразимо пробил в "девятку". Таким образом, мы выходили на первое место в подгруппе и получили право играть 14 июня на "Ацтеке", нашим противником будет команда Уругвая.

Когда мы приехали в команду, Поркуян был встречен с триумфом. Радости у всех было столько, как будто мы разгромили уругвайцев с двузначным счетом. Небо над нами было в этот час безоблачно. Но от чрезмерной радости по поводу дележки шкуры неубитого медведя невидимые еще тучи над горизонтом сгущались. Где-то далеко-далеко погромыхивало. В радостном шуме голосов, приветствовавших попадание Поркуяна в "девятку", этого погромыхивания никто не слышал.

Нападающему советской команды Анатолию Бышовцу пришлось столкнуться с жесткой опекой защитников.

В воскресное жаркое утро, 14 июня 1970 года, мы собрались в тени под деревьями на установку. Гавриил Дмитриевич недолго, но обстоятельно определил план игры. Главная цель - победа; тактическая линия - атака; средства осуществления - скоростные действия с широким маневром; морально-волевые проявления - максимум усилий, непримиримость в борьбе за победу.

...Солнце на "Ацтеке" палило нещадно. Казалось, что никогда не было так жарко. В 12 часов дня судья Ван-Равенс вызвал команды на поле. На первых же минутах игры стало ясно, что свою долю счастья мы исчерпали. Хмельницкий с нескольких метров не забил гол с подачи Еврюжихина, который при повторных аналогичных обстоятельствах забил бы из десяти десять раз. После этого эпизода Стенли Роуз, сидевший рядом с Гранаткиным, сказал: "За такие моменты на мировом чемпионате горько расплачиваются". Первые пятнадцать-двадцать минут казалось, гол вот-вот созреет. Но в последний момент где-то что-то не срабатывало. Несмотря на прямое требование Качалина играть в атакующем плане, защитникам активно поддерживать на поле нападающих, в игре все яснее обнаруживался разрыв между линиями атаки и обороны.

На снимке — игроки советской сборной в перерыве готовятся к продолжению встречи. В центре — Андрей Старостин.

Встретив жесткое сопротивление со стороны уругвайцев (неизмеримо больше, чем у них отложилось в сознании после счастливого жребия!) ребята, как говорят, снизили волевой запал. У нас уводили из под носа такси: пока замахнется ударить Еврюжихин, Анчета снимет мяч с ноги; ударит по воротам Бышовец - Мазуркевич закроет двери. Постепенно наша команда утрачивала инициативу. Из игроков защитных линий только Альберт Шестернев да Владимир Мунтян пытались активизироваться в организации атак и вернуть инициативу игры команде. Но этого явно было недостаточно.

Напрасно уже после перерыва, во время которого было сказано о необходимости более смелых действий со стороны всех защитников, Качалин из нашего бункера, надрываясь, кричал: "Муртаз - вперед, Резо - вперед, Валентин - вперед!.." Защитники не осмеливались покидать свою половину поля даже тогда, когда на ней маячила только одинокая фигура Кубиллы. Таким образом, уругвайцы не без труда, но все же довольно успешно отражали наши натиски и переходили в контратаки затяжным образом, неторопливо пробираясь вперед болотистыми топями, заставляя и нас бегать по кочкам чужого нам футбола.

Так уругвайцы забили гол в наши ворота.

Даже, когда настал перерыв перед дополнительным временем, Качалин, да не только он, а все мы сидящие в бункере, в один голос твердили, что до второго жребия доводить дело нельзя, что необходимо атаковать - все же игры, которая требовалась для победы, не получалось. Защитники продолжали осторожничать, жались к своим воротам. Правда, к концу игры Анатолий Бышовец поставил точку, заставив нас подпрыгнуть в котловане выше футбольного поля. Он в великолепном стиле забил гол в ворота уругвайцев. Но, к их великой радости, думаю, что и не меньшему удивлению, необъективный голландский судья мяч не засчитал, объявив положение вне игры! А за три минуты до конца, он же, не стыдясь своей пристрастности, совершил футбольное преступление. Вот как это было.

Мяч вышел за лицевую линию. Контролировавший его Афонин прекратил игру, считая, что был свисток о назначении свободного удара от ворот. Но он забыл дома бдительность, а вместо нее взял на поле беспечность. Чем и воспользовался Кубилла. Проворно втащив мяч обратно в поле, он несильным навесным ударом послал его в центр. В этот момент Кавазашвили "поехал в обратном направлении". Он оставил ворота и побежал к мячу, чтобы восстановить истину и произвести удар от ворот. Какая наивность! О какой истине может идти речь при таком судье. Конечно же, Анзор только помог ему завершить свое черное дело. Судья Ван-Равенс никакого внимания не обратил на то, что вся наша команда, а частично и уругвайская, прекратили игру. Он-то ее продолжал вести и, воспользовавшись этим стоп-кадром, Эспарраго на всякий случай направил мяч легким ударом головы в сетку оставленных без присмотра ворот Кавазашвили... Раздался свисток на взятие ворот. Наш поезд ушел... Радости уругвайцев не было границ...

Драматические объяснения с судьей после гола, забитого уругвайцами у ворот советской сборной на исходе дополнительного времени.

Я поспешил в судейскую раздевалку, сознавая безнадежность апеляции. С трудом пробившись к судье через полицейский кордон, я застал его развалившимся в кресле с бутылкой воды в одной руке и стаканом в другой. Он был доволен собой и не скрывал сардонической улыбки, выслушивая мои претензии к его судейству, которые я довольно возбужденно, если не сказать больше, высказывал комиссару оргкомитета по проведению чемпионата. Я никогда не подписал ни одного протеста, но все же по решению руководства делегации протест был подан своевременно, но, как и следовало ожидать, никакого практического значения он не имел... Прощай, Мексика!..".

Информация и фото с сайта: "Сборная России по футболу"