Я ОНЕМЕЛ.., ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ

Ничья нашей сборной в первом матче с командой СССР на олимпийском турнире 1952 года в Тампере, эти незабываемые 5:5, для каждого игрока, для каждого руководителя сборной, для каждого зрителя и, я бы сказал, для каждого слушателя радиорепортажа о той встрече стала драмой, которую каждый переживал по-своему. Некоторые из них, к сожалению, ее не пережили. Мне известны три смертных случая (два в Белграде, один в Крушеваце). Эти печальные факты я преподношу не как «сенсацию», а как еще одну иллюстрацию той настоящей драмы, которая разыгралась на футбольном поле.

Разумеется, ту драму на свой манер переживали и радиорепортеры. Для меня она была особенно тяжела (пусть меня извинят за такое признание) потому, что вместе с тренером Костой Поповичем я был «официальным наблюдателем» на матче первого круга между СССР и Болгарией, и на основе наших замечаний и выводов руководители команды Тирнанич и Погачник определили тактику и концепцию игры на встречу с советской сборной (чуть позднее Погачник в печати выразил нам благодарность за это). Газета «Политика» перед матчем опубликовала мои высказывания, в которых я, основываясь на своих наблюдениях, объявил, что югославы в этой игре являются фаворитами (при определенных, конечно, условиях). Мне оставалось только как следует владеть собой перед микрофоном и вместе со своим коллегой Хрвоем Мацановичем (Радио Загреб) в прекрасном расположении духа словами описать то, что происходит на поле. Ощущал я себя ответственным втройне. В атмосфере тех дней ответственность и ощущалась, и выглядела совсем иначе, чем сейчас. Это лучше всех выразил Златко Чайковский, когда в Олимпийскую деревню пришла весть, что согласно жребию мы играем с СССР:
— После такого матча дома нас объявят или героями, или... трусами!

Начиналось все спокойно, как только можно было пожелать:

29-я минута — 1:0. Корнер подает Зебец, Митич хладнокровно сквозь частокол ног посылает мяч в сетку. 34-я минута — 2:0. Бобек выманивает на себя бека соперников и отдает мяч свободному Огнянову. 42-я минута — 3:0. Бобров бьет, Беара овладевает мячом и через все поле отправляет его Зебецу, тот обходит Крижевского, вратарь Иванов бессилен что-либо сделать. 47-я минута — 4:0. Как и при втором голе, Бобек выманивает на себя бека и отдает мяч свободному Огнянову. 52-я минута — 4:1. Бобров использует медлительность Хорвата и Црнковича и забивает мяч. 59-я минута — 5:1. Вукас дает пас Зебецу, который делает рывок и неотразимо бьет. 75-я минута — 5:2. Правый край Трофимов обходит Бошкова, вытягивает из ворот Беару и посылает мяч в сетку.

Это стало началом паники, которая в последние минуты охватила наших игроков. Удовлетворенные тем, что они ведут 5:2, футболисты выпустили инициативу из своих рук, прекратили вести атакующую игру и отошли в оборону, уступив сопернику без каких-либо усилий с его стороны пространство. Физически сильные и хорошо подготовленные, подстегиваемые ощущением, что терять им нечего, а можно лишь приобрести, советские футболисты бросились в неудержимое наступление, тон в котором задавал незабываемый Бобров.

85-я минута, корнер — 5:3, Бобров.
86-я минута, корнер — 5:4, Бобров.
90-я минута, корнер — 5:5, Петров.

Английский судья Эллис пресек наши муки. Бобек настаивал, чтобы встреча была продолжена и игроки не покидали поле. И она была продолжена перед 30000 зрителей, которые все, как один, захваченные игрой, стояли на ногах.

В какой-то момент дополнительного времени левый край сборной СССР ускользнул от нашей обороны и пошел к воротам, где стоял окаменевший Беара. Я наблюдал за этой акцией, описывал ее. Сообщил, что Беара рванулся навстречу форварду, соперник оказался проворнее и направил мяч в пустые ворота... В этот момент я потерял дар речи и дыхание. На счастье, мяч угодил в штангу пустых ворот, но мне это помогло. Я передал микрофон Хрвою Мацановичу, который и завершил репортаж.

Поднялся я с места, прислонился к стенке и стоял, обессиленный, сломленный, онемевший... Единственный раз в своей долгой репортерской карьере.

Великие драмы, как и великие игры, редко когда повторяются и реже всего, когда их ожидают. В Тампере в другой решающей встрече, Югославия — СССР 22 июля 1952 года, мало что повторилось из той незабвенной встречи, которая состоялась 48 часов назад. Внешнее оформление осталось, правда, прежним — та же судейская тройка из Англии во главе с Эллисом, большое число зрителей, несколько даже увеличившееся, гораздо возросшее количество журналистов и радиорепортеров, почти не изменившиеся составы команд (у СССР вместо Марютина вышел Чкуасели). Ожидавшаяся новая драма, к разочарованию присутствующих, не повторилась. Игра проходила очень мирно, неторопливо и скучно (!), без всякого риска. Тирнанич и Погачник, однако, сделали одну тактическую перемену, которая стала неожиданной для сборной СССР. В первом матче ударную силу нашей команды составляли крайние нападающие Огнянов и Зебец, выдвинутые вперед, и центрфорвард Вукас. Предполагая, что соперники хорошо изучили тактику югославской команды в первом матче, тренеры на этот раз главную ставку сделали на Бобека и Митича, выдвинув их далеко вперед, а оба края и Вукас отошли несколько назад. Впечатление было такое, что этот ход заметно смутил сборную СССР, игрокам которой, не имевшим в то время большого международного опыта, очень трудно было перестроиться прямо на поле и отойти от тех установок, что были сделаны им в раздевалке. Тирнанич и Погачник могли пойти на это, потому что располагали игроками опытными, обладавшими высоким мастерством, способными постоянно маневрировать. Сборная СССР повела на 6-й минуте после удара Боброва. Он мягко послал мяч метров с 20, что стало неожиданным для Беары, который ждал мяч в левом углу ворот, а тот едва долетел до правого и оказался в сетке. Чудо, но этот гол Боброва не вызвал панику среди наших игроков. Они продолжали играть так, будто ничего не произошло. Счет сравнял Митич. Вукас из глубины сделал передачу Зебецу, тот дошел до углового флага, низом прострелил, и Митич с ходу мощно пробил в угол.

На 29-й минуте был назначен пенальти: Вукас сделал передачу Митичу, тот вбежал с мячом в штрафную, и, когда изготовился бить, Башашкин нарушил правила. Эллис показал на белую точку. Иванов бросился в левый угол, а Бобек пробил в правый. Со счетом 2:1 в пользу сборной Югославии команды ушли на перерыв.

Второй тайм начался, как и первый: мирно и в том же невысоком темпе. Игра в основном шла в середине поля. Югославы имели небольшое территориальное преимущество. История получила свой конец на 54-й минуте. Прорыв Чайковского завершился ударом метров с 18, бек Нырков пытался преградить путь мячу, но тот, задев его ногу, изменил направление и влетел под самую перекладину — 3:1.

В Югославии победа была отпразднована манифестациями, которые прошли по всей стране, а в Приштине и на одном военном полигоне рядом с Карловцем, даже артиллерийским салютом.

Радивойе МАРКОВИЧ, комментатор «Радио Белград»

БЫЛ ЛИ ЭТОТ МАТЧ МАТЧЕМ ТИТО — СТАЛИН?

Как мне казалось, к тому зремени конфликт Тито — Сталин несколько смягчился, но тем не менее перед Олимпиадой в Финляндии возможная встреча там сборных Югославии и СССР ожидалась у нас в стране с особым интересом и нетерпением. Наша подготовка к олимпийскому турниру продолжалась долго, и, естественно, мы, футболисты, в основном говорили об этом. Состав команды, возможности и подготовленность игроков внушали оптимизм.

Но самым главным было то, что у нас сложился на редкость дружный коллектив, который не смогла разрушить неудача в любой игре, в том числе и со сборной СССР. Я размышлял и о том, как встречусь с теми советскими футболистами, с которыми был ранее знаком. По приезде в Финляндию понял, что сделать это будет очень трудно, так как сборная СССР была единственной командой, которая не жила в Олимпийской деревне. Первая встреча с ней, как известно, завершилась вничью — 5:5. Все мы были страшно огорчены, поскольку вели в ней 5:1, а я при этом счете имел реальную возможность, но заигрался с вратарем соперников и упустил шанс, за что был раскритикован. До сих пор все говорят, что на вторую встречу нас настраивали особо, но, по моим воспоминаниям, кроме рассказа о том, что Тито слушал по радио репортаж о первой встрече, никакого специального нажима на нас не оказывали. Помню еще, что накануне повторной игры Златко Чайковский допоздна водил нашу команду по парку, где мы жили, и внушал всем, что мы сильнее сборной СССР и потому должны победить. И он сумел настроить игроков.

Что было в советском лагере — не знаю. Много позднее у нас ходили слухи, что после поражения 1:3 некоторых игроков сборной СССР сослали в Сибирь...

Райко МИТИЧ

СКОЛЬКО Я ЭЛЛИСУ НИ ДОКАЗЫВАЛ...

В обоих тех матчах с югославами Анатолий Башашкин играл центральным защитником. В двух играх наша команда пропустила восемь мячей. Согласитесь, многовато. Почему это случилось?

— До сих пор я вспоминаю и анализирую те встречи, — говорит Анатолий Васильевич. — Мне кажется, что слишком интенсивные тренировки мы проводили перед Олимпиадой, а в матче с болгарами провели еще и дополнительное  время, которое отняло много сил, как физических, так и эмоциональных. Усталость накопилась. Тогда я особо об этом не думал, а лишь спустя много лет, не раз анализируя ситуацию, пришел к такому выводу. Хотя должен сказать, что, как в первой, так и во второй игре, первые минут двадцать играли мы хорошо, с преимуществом, а потом на какой-то период физически сдавали. Да и голы какие-то обидные нам забивали, вроде бы из ничего. В первом матче югославы, поведя в счете 5:1, расслабились, конечно, посчитали, что дело сделано, а когда мы неожиданно для них собрались и пошли вперед, они растерялись. В конце основного времени их игроки уже падали на землю то ли от усталости, то ли от нервных переживаний. Должны мы их были дожать в дополнительное время, но судья Эллис чуть затянул перерыв после первых 90 минут игры, и они чуть пришли в себя.

Чувствовалась ли какая-то политическая подоплека матча? Помню, что трибуны (а зрителей было много), когда югославы повели 3:0, начали почему-то скандировать: «Тито — Бобек!», но потом, когда мы стали забивать гол за голом, они так же дружно стали выкрикивать: «Сталин! Сталин!»

Перед переигровкой у нас был всего один день отдыха. Мы мечтали отоспаться, но нас почему-то разбудили рано и повели на зарядку. На наши недоуменные вопросы отвечали: «После зарядки позавтракаете и спите дальше». Улеглись после завтрака спать, как вдруг часов в 12 будят: «На тренировку!» Опять недоумеваем. Подошел я, помню, к Владимиру Васильевичу Мошкаркину, он вроде как начальник команды у нас был, и спрашиваю: «Почему поспать не дали?» А он в ответ: «Ты что, у югославов выиграть не хочешь?» Махнул я рукой в ответ и пошел тренироваться.

А более искушенные югославы в этот день отсыпались и отдыхали.

Как я уже говорил, в первые минут 20 преимущество было на нашей стороне, Бобров гол забил, а потом опять подсели...

Что касается пенальти в наши ворота, то дело было так. Митич двинулся к нашим воротам, у меня за спиной открывался Вукас. Я следил за ситуацией и, когда Митич стал делать передачу партнеру, рванулся как бы на перехват, мяч попал мне в плечо, и судья Эллис назначил пенальти. Сколько я ему ни доказывал, что рукой не играл, он оставался непоколебимым...

Анатолий БАШАШКИН

НЕ СЛУЧАИ И НЕ СУДЬБА

Константина Бескова, знаменитого нападающего, игравшего в московском «Динамо» когда левым полусредним, а когда и центрфорвардом, включили в состав сборной СССР, отправившейся на Олимпийские игры в Финляндию, несмотря на то, что он еще не оправился от очень серьезной травмы: растяжение мышцы задней поверхности бедра. Во время первого матча с болгарами его по этой причине не записали даже в запас. В игре с болгарами, однако, получил травму левый крайний Анатолий Ильин, и перед встречей с югославами у тренеров возникли проблемы с формированием нападения. Константин Иванович вспоминает, что старший тренер сборной Борис Андреевич Аркадьев, несмотря ни на что, стал уговаривать его выйти на поле. Бесков сказал ему, что на месте полусреднего он не сможет сыграть в полную силу, тем более что на позиции противостоящего ему правого полузащитника у югославов играл быстрый и энергичный Вуядин Бошков, и если уж такая необходимость в нем возникла, то он готов сыграть левым крайним нападения, выполняя ограниченные обязанности: мяч подержать, наладить организацию атак... На том и сошлись.

Бескову в первом матче с югославами удался своеобразный хет-трик: три мяча подряд на последних минутах встречи сборная СССР забила после подач им угловых ударов.

— Как это получилось, Константин Иванович?

— Подаю слева угловой, Всеволод Бобров забивает. Спустя несколько минут вновь с левого фланга выполняю угловой удар, и снова Бобров отправляет мяч в сетку. На исходе матча судья Эллис показывает, что угловой удар надо подавать справа. Обычно у нас корнеры оттуда исполнял правый крайний Василий Трофимов, я бегу к нему и говорю: «Вася, у меня пошло, давай я подам». Он согласился, я подаю, и Александр Петров ударом головой сравнивает счет — 5:5.

— Это что — случай, судьба?

— Случай случаем, судьба судьбой, а надо еще уметь угловые подавать и голы забивать, — смеется Бесков.

— Константин Иванович, а левый край, угодивший мячом в штангу в добавочное время, в рассказе югославского радиокомментатора — это вы?

— Судя по всему, я. Надо сказать, что позиция у меня была все-таки не голевая. Уж очень под острым углом к воротам я оказался. С этого места успеха можно было добиться лишь ударом с подкруткой, подрезав мяч. Такой удар я и выполнил своей травмированной правой ногой, но, к сожалению, мяч попал в штангу.

— В повторном матче удача отвернулась от нашей команды?

— У нас все-таки не было никакого опыта матчей на таком уровне, да и слишком много эмоциональных сил мы отдали в первом матче и за 48 часов не смогли восстановиться чисто психологически.

— А политическая подоплека этих игр вами как-то ощущалась?

— Соответствующих накачек перед встречами с югославами было достаточно, и они создавали ненужное напряжение.

Константин БЕСКОВ

"Футбол". № 2. 2000.

Материал предоставил Андрей АНДРЕЙКО (г. Полтава)